понедельник, 10 октября 2011
Музыкальная зарисовка на музыку Антонио Вивальди - Tosca Fantasy,
исполнение музыкальной темы Edvin Marton (обожаю его),
использованы кадры м/ф "Атлантида: Затерянный мир"
(англ. Atlantis: The Lost Empire), 2001 года, Режиссёры Гэри Трусдейл, Кирк Вайз
исполнение музыкальной темы Edvin Marton (обожаю его),
использованы кадры м/ф "Атлантида: Затерянный мир"
(англ. Atlantis: The Lost Empire), 2001 года, Режиссёры Гэри Трусдейл, Кирк Вайз
пятница, 26 августа 2011
Неотправленное письмо.
Ей нравится дразнить меня.
Нравится демонстрировать как всё у неё замечательно без меня.
Нравится вызывать ревность.
Может быть она ждёт, что я приползу на коленях к её порогу. Кто его знает, возможно... Хотя я знаю, чем закончится этот поступок — утешенное самолюбие, обида и злость помогут ей сказать: «Слишком поздно...»
Она знает куда больнее уколоть, и, не стесняется воспользоваться возможностью. Кажется она влюбилась... кажется, или это мне демонстрируют независимость ночной республики? Как бы то ни было, мне тоже хватает гордости и самолюбия не смотреть в её сторону.
Год страсти, год полночного безумства тает... остывает, покрывается пеплом. Как холодным дождём смываются яростные поцелуи твёрдых требовательных губ. Я не забыла, но забуду тяжесть её головы на плече и огонь сжигающий нас медленно, но верно.
Ты хотела сделать мне больно?... Мне больно. До свидания. Будь счастлива.
Ей нравится дразнить меня.
Нравится демонстрировать как всё у неё замечательно без меня.
Нравится вызывать ревность.
Может быть она ждёт, что я приползу на коленях к её порогу. Кто его знает, возможно... Хотя я знаю, чем закончится этот поступок — утешенное самолюбие, обида и злость помогут ей сказать: «Слишком поздно...»
Она знает куда больнее уколоть, и, не стесняется воспользоваться возможностью. Кажется она влюбилась... кажется, или это мне демонстрируют независимость ночной республики? Как бы то ни было, мне тоже хватает гордости и самолюбия не смотреть в её сторону.
Год страсти, год полночного безумства тает... остывает, покрывается пеплом. Как холодным дождём смываются яростные поцелуи твёрдых требовательных губ. Я не забыла, но забуду тяжесть её головы на плече и огонь сжигающий нас медленно, но верно.
Ты хотела сделать мне больно?... Мне больно. До свидания. Будь счастлива.
понедельник, 06 июня 2011
Regisser
[email protected]
Люблю Казань, мне нравится этот город, бываю здесь правда редко и только по делам. А на этот раз поехала вообще наугад. У вас бывали знакомства по Интернету? – тогда вы меня возможно поймёте. Я влюбилась. Влюбилась в девушку через Inet. Сколько раз сама предостерегала от таких влюблённостей, и вот… Может и стоило подождать, само бы прошло, что называется, но вот нашла коса на камень, и я решила разобраться с проблемой кардинально – взяла неделю за свой счёт, села в поезд и поехала. Будь что будет.
Сняв номер в гостинице, я вышла в сеть и сбросила ей в личку сообщение о том, что я в Казани и свой номер телефона. В ожидании звонка я успела принять душ, попыталась почитать книжку. И вот, наконец, зазвучала мелодия, стоящая на неопределяемые номера.
- Ты приехала?... – в вопросе слышалось сразу изумление, недоверие, испуг, любопытство, и, Господи, спасибо тебе, радость.
- Приехала. Ты сможешь провести со мной вечер? – я сразу взяла быка за рога.
- Да…
Нет нужды описывать встречу. Это всегда первая неловкость, переглядывания, обоюдное оценивание - такая ли она как я себе представляла, страх не понравиться. И конечно алкоголь, который смывает границы. Главное, что для меня она была ещё лучше, чем я её себе придумала, фотографии не передавали её энергии, живой пластики. Миниатюрная, ниже меня сантиметров на 15, с длинными цвета кофе с молоком волосами, лукавыми карими глазами и самой лучшей в мире улыбкой. Я абсолютно не помню о чём мы говорили, но она смеялась в ответ на мои слова, и тоже что-то рассказывала, вызывая радостную улыбку на моём лице.
А потом мы оказались в моём номере с бутылкой шампанского, со смехом вспоминая молоденькую продавщицу, смотревшую на нас с весёлым недоумением, когда мы, дурачась и, отчаянно ища поводы, касаться друг друга как можно чаще, покупали французский напиток сделанный в Дагестане. Она взяла меня за руку и взглянула в глаза неожиданно серьёзно и трезво, бутылка так и неоткрытого шампанского покатилась куда-то по ковру.
Я коснулась её губ осторожно, медленно, проверяя её реакцию, готовая отпрянуть каждую секунду, если бы почувствовала сопротивление. Но его не было… Я так же медленно отодвинулась. И она сама потянулась к моим губам. Мы целовались не спеша, изучая рты каждым миллиметром кожи, вписывая губы в губы, примеряя на себя каждую складочку губ, каждую трещинку на зубах, вспоминая – тот ли язычок проникал в рот в мечтах, мы целовались и не могли остановиться, прерываясь только на короткие судорожные вдохи, и то лишь потому что где-то на краю сознания проскакивала мысль – чтобы продолжить поцелуй нужен воздух…
Мои руки прижимали её тело к себе так плотно, что казалось грудные клетки плющат друг друга, прорастают костьми, делая нас одним. Я создавала новую Еву из наших общих рёбер, и её плоть плыла от жара моих ладоней.
Её руки зарылись в мои волосы и творили волшебство, нить моей жизни плелась сейчас этими пальцами, три старых пряхи отпрянули и замерли за границей мира, отбросив веретено и ножницы, наблюдая, как рождается новая Фемида. Откуда им было знать, что вершить судьбу можно так, откуда им было знать, что в её руках не только моя жизнь, а нечто неизмеримо большее…
Нас душила одежда, она не давала соединиться окончательно. Моя испарилась моментально нашими общими усилиями, её я раздевала медленно, наблюдая, как скользит ткань по телу, как рождается богиня из пены желания, как покидают её последние шёлковые оковы. И когда она оказалась обнажённой, свет кожи окончательно ослепил меня, лишил разума, и я, только что готовая возлагать жертвы к этим ногам, и шептать молитвы пересохшими губами… я стала яростной валькирией, язычницей ворвавшейся в неосквернённый ещё храм, яростный рык мой вибрировал в горле. Ничего я не хотела сейчас так, как владеть ею, закрыть своим телом от всего света. Ещё стоя на коленях у её ног, я подняла глаза и встретила взгляд полный мольбы… желания… О, это не была трепетная дева, такая же язычница как и я – она готова была встретить мой натиск и отразить его, вернуть сторицей.
Я вскочила и, подхватив её на руки, бросила на кровать, тут же оказавшись сверху. Я целовала всё её тело, покусывала и снова целовала, торопясь изведать её вкус и запах, спеша вобрать её плоть в себя, запомнить, как подрагивает кожа под губами, я поглощала её и погружалась в неё всё глубже. Я заблудилась в лабиринте её тела, пробираясь по закоулкам ушной раковины, продираясь через дикий лес волос, не спеша спускаясь по бархатной дорожке шеи, прислушиваясь к безумному биению жилки на горле. Я покоряла атласно гладкие вершины грудей, кружа вокруг путеводных столбиков сосков, тайком скользя по тёмному тупику её пупка…
И, окончательно потерявшись, пошла по путеводной нити запаха, её аромат тащил меня как дикий кочевник на аркане – беспощадно и неумолимо… Я знала, где сердце этого лабиринта - горячее, влажное, ждущее, и я спешила туда всем существом, чтобы припасть к этому источнику жадными губами. Я всем лицом окунулась в её влагу, не боясь задохнуться, задевая носом, губами за все подводные выступы, впечатывая себя всё глубже в эту широко распахнутую впадину. Я стремилась выпить весь живительный сок и добраться до дна, я лизала, сосала, лакала, но навстречу мне текла всё новая и новая влага, словно этот родник был неиссякаем. Я исследовала языком стоящий, как одинокий утёс посреди моря клитор, я билась об него подобно прибою, набегая волной и откатываясь назад, я пробовала его на прочность, охватывая губами, но он стоял всё твёрже, не покоряясь, поднимаясь всё выше, и волны тепла распространялись от него по всему моему телу. Я запустила несколько пальцев исследовать её расщелину, в безжалостном ритме вбивая этот бур глубже, глубже. Второй рукой я обхватила её за попку и прижимала плотней к себе. Мы качались на волнах желания, и нашим кормчим был её голос выкрикивающий: «Ещё! Ещё!», до тех пор, пока тело не выгнулось дугой мне навстречу, а пальцы мои не оказались в тесной Симплегадовой ловушке рифлёных стен, оказались на свободе и снова были сжаты, и так до бесконечности.
Я не сразу смогла остановиться, красный туман медленно покидал мою голову, я смотрела сверху на ту, что навсегда взяла меня в плен, заперев в лабиринте своего тела.
- Я люблю тебя, - сказали почти беззвучно мои губы.
- Я люблю тебя, - хрипло прошептала она, улыбнулась с лукавинкой, – И я сорвала голос из-за тебя. Теперь твоя очередь.
Она сбросила меня с себя, перевернула на живот и, оседлав, принялась вылизывать мою спину, нет, зализывать царапины. В неистовстве я совершенно не заметила, что она расцарапала мне спину в кровь.
- Зверюга, – довольно рыкнула я, и снова увидела, как блеснула во тьме алая пульсирующая путеводная нить, бегущая по лабиринту желания.
[email protected]
Люблю Казань, мне нравится этот город, бываю здесь правда редко и только по делам. А на этот раз поехала вообще наугад. У вас бывали знакомства по Интернету? – тогда вы меня возможно поймёте. Я влюбилась. Влюбилась в девушку через Inet. Сколько раз сама предостерегала от таких влюблённостей, и вот… Может и стоило подождать, само бы прошло, что называется, но вот нашла коса на камень, и я решила разобраться с проблемой кардинально – взяла неделю за свой счёт, села в поезд и поехала. Будь что будет.
Сняв номер в гостинице, я вышла в сеть и сбросила ей в личку сообщение о том, что я в Казани и свой номер телефона. В ожидании звонка я успела принять душ, попыталась почитать книжку. И вот, наконец, зазвучала мелодия, стоящая на неопределяемые номера.
- Ты приехала?... – в вопросе слышалось сразу изумление, недоверие, испуг, любопытство, и, Господи, спасибо тебе, радость.
- Приехала. Ты сможешь провести со мной вечер? – я сразу взяла быка за рога.
- Да…
Нет нужды описывать встречу. Это всегда первая неловкость, переглядывания, обоюдное оценивание - такая ли она как я себе представляла, страх не понравиться. И конечно алкоголь, который смывает границы. Главное, что для меня она была ещё лучше, чем я её себе придумала, фотографии не передавали её энергии, живой пластики. Миниатюрная, ниже меня сантиметров на 15, с длинными цвета кофе с молоком волосами, лукавыми карими глазами и самой лучшей в мире улыбкой. Я абсолютно не помню о чём мы говорили, но она смеялась в ответ на мои слова, и тоже что-то рассказывала, вызывая радостную улыбку на моём лице.
А потом мы оказались в моём номере с бутылкой шампанского, со смехом вспоминая молоденькую продавщицу, смотревшую на нас с весёлым недоумением, когда мы, дурачась и, отчаянно ища поводы, касаться друг друга как можно чаще, покупали французский напиток сделанный в Дагестане. Она взяла меня за руку и взглянула в глаза неожиданно серьёзно и трезво, бутылка так и неоткрытого шампанского покатилась куда-то по ковру.
Я коснулась её губ осторожно, медленно, проверяя её реакцию, готовая отпрянуть каждую секунду, если бы почувствовала сопротивление. Но его не было… Я так же медленно отодвинулась. И она сама потянулась к моим губам. Мы целовались не спеша, изучая рты каждым миллиметром кожи, вписывая губы в губы, примеряя на себя каждую складочку губ, каждую трещинку на зубах, вспоминая – тот ли язычок проникал в рот в мечтах, мы целовались и не могли остановиться, прерываясь только на короткие судорожные вдохи, и то лишь потому что где-то на краю сознания проскакивала мысль – чтобы продолжить поцелуй нужен воздух…
Мои руки прижимали её тело к себе так плотно, что казалось грудные клетки плющат друг друга, прорастают костьми, делая нас одним. Я создавала новую Еву из наших общих рёбер, и её плоть плыла от жара моих ладоней.
Её руки зарылись в мои волосы и творили волшебство, нить моей жизни плелась сейчас этими пальцами, три старых пряхи отпрянули и замерли за границей мира, отбросив веретено и ножницы, наблюдая, как рождается новая Фемида. Откуда им было знать, что вершить судьбу можно так, откуда им было знать, что в её руках не только моя жизнь, а нечто неизмеримо большее…
Нас душила одежда, она не давала соединиться окончательно. Моя испарилась моментально нашими общими усилиями, её я раздевала медленно, наблюдая, как скользит ткань по телу, как рождается богиня из пены желания, как покидают её последние шёлковые оковы. И когда она оказалась обнажённой, свет кожи окончательно ослепил меня, лишил разума, и я, только что готовая возлагать жертвы к этим ногам, и шептать молитвы пересохшими губами… я стала яростной валькирией, язычницей ворвавшейся в неосквернённый ещё храм, яростный рык мой вибрировал в горле. Ничего я не хотела сейчас так, как владеть ею, закрыть своим телом от всего света. Ещё стоя на коленях у её ног, я подняла глаза и встретила взгляд полный мольбы… желания… О, это не была трепетная дева, такая же язычница как и я – она готова была встретить мой натиск и отразить его, вернуть сторицей.
Я вскочила и, подхватив её на руки, бросила на кровать, тут же оказавшись сверху. Я целовала всё её тело, покусывала и снова целовала, торопясь изведать её вкус и запах, спеша вобрать её плоть в себя, запомнить, как подрагивает кожа под губами, я поглощала её и погружалась в неё всё глубже. Я заблудилась в лабиринте её тела, пробираясь по закоулкам ушной раковины, продираясь через дикий лес волос, не спеша спускаясь по бархатной дорожке шеи, прислушиваясь к безумному биению жилки на горле. Я покоряла атласно гладкие вершины грудей, кружа вокруг путеводных столбиков сосков, тайком скользя по тёмному тупику её пупка…
И, окончательно потерявшись, пошла по путеводной нити запаха, её аромат тащил меня как дикий кочевник на аркане – беспощадно и неумолимо… Я знала, где сердце этого лабиринта - горячее, влажное, ждущее, и я спешила туда всем существом, чтобы припасть к этому источнику жадными губами. Я всем лицом окунулась в её влагу, не боясь задохнуться, задевая носом, губами за все подводные выступы, впечатывая себя всё глубже в эту широко распахнутую впадину. Я стремилась выпить весь живительный сок и добраться до дна, я лизала, сосала, лакала, но навстречу мне текла всё новая и новая влага, словно этот родник был неиссякаем. Я исследовала языком стоящий, как одинокий утёс посреди моря клитор, я билась об него подобно прибою, набегая волной и откатываясь назад, я пробовала его на прочность, охватывая губами, но он стоял всё твёрже, не покоряясь, поднимаясь всё выше, и волны тепла распространялись от него по всему моему телу. Я запустила несколько пальцев исследовать её расщелину, в безжалостном ритме вбивая этот бур глубже, глубже. Второй рукой я обхватила её за попку и прижимала плотней к себе. Мы качались на волнах желания, и нашим кормчим был её голос выкрикивающий: «Ещё! Ещё!», до тех пор, пока тело не выгнулось дугой мне навстречу, а пальцы мои не оказались в тесной Симплегадовой ловушке рифлёных стен, оказались на свободе и снова были сжаты, и так до бесконечности.
Я не сразу смогла остановиться, красный туман медленно покидал мою голову, я смотрела сверху на ту, что навсегда взяла меня в плен, заперев в лабиринте своего тела.
- Я люблю тебя, - сказали почти беззвучно мои губы.
- Я люблю тебя, - хрипло прошептала она, улыбнулась с лукавинкой, – И я сорвала голос из-за тебя. Теперь твоя очередь.
Она сбросила меня с себя, перевернула на живот и, оседлав, принялась вылизывать мою спину, нет, зализывать царапины. В неистовстве я совершенно не заметила, что она расцарапала мне спину в кровь.
- Зверюга, – довольно рыкнула я, и снова увидела, как блеснула во тьме алая пульсирующая путеводная нить, бегущая по лабиринту желания.
понедельник, 30 мая 2011
нарезка из к/ф "Комната в Риме", а певица Лара Фабиан)))
понедельник, 23 мая 2011
Нарезка по "Елена свободная",2010г.
среда, 18 мая 2011
Regisser
[email protected]
Туман.
Я слышу твои шаги издалека, но не могу понять, откуда ты подойдёшь – туман усиливает звуки и делает их объёмными. Мне остаётся только стоять и ждать. Я боюсь одного - как ты найдёшь меня в этом море воздушной влаги, но тебя словно ведёт безошибочный инстинкт. Каким чутьём ты находишь дорогу ко мне? – Я с трудом различаю собственную грудь – а твои руки уже опускаются на мои плечи.
- Попалась, - я стиснута, сжата, мне не хватает воздуха, но ни за что на свете я не попрошу прекратить это объятье.
Мы стоим на площади, со всех сторон нас окружают дома, тускло, словно на расстоянии многих километров светятся огни кофейни и кинотеатра, слышны голоса и смех, шумит фонтан. Вокруг нас множество людей, но все мы невидимы друг для друга. Нас отделяет от них пара десятков метров и непроницаемая стена тумана.
Ты наконец отпускаешь меня, но лишь для того чтобы развернуть лицом к себе. Твои пальцы слепо ощупывают моё лицо, я тоже с трудом различаю твои черты и закрываю глаза – лучше быть совсем слепой – я знаю твоё тело на ощупь. И этот нос с явственно ощущаемой горбинкой и крупный рот с упругими непокорными губами, резко очерченные скулы, покрытые нежной кожей. У тебя короткая стрижка и волосы, мягкие словно пух, как приятно ворошить их руками, перебирая недлинные пряди. Я притягиваю твою голову ближе – мне хочется вспомнить вкус твоих губ, ощутить бархатную нежность языка, когда он касается моего языка, ласкает нёбо, обводит дёсны.
Наши встречи редки, они происходят только тогда, когда на город опускается туман. Как раньше я любила солнце, как жду теперь пахнущих сыростью дней и вечеров. Ведь только в них я принадлежу тебе… нет, я принадлежу тебе всегда, но ты… Ты не моя. Ты сплетена из дождевых струй, ты пахнешь влагой, твои ладони прохладно касаются моего разгорячённого тела, и я каждый раз жду, что вот-вот зашипит твоя кожа, испаряясь от моего жара. Ты назначаешь место и время наших свиданий, ты не даёшь мне увидеть твоего лица, знаешь ли ты, как выглядит моё?… А я, я вошла в свою любовь к тебе как во впадину заполненную туманом, и хожу там по кругу, не зная в какую сторону пойти и как выбраться… да и хочу ли я выбираться???
В первый раз я увидела твой призрачный силуэт на этой самой площади. Просто засиделась на лавочке у фонтана в самом центре пустого пространства. Я была где-то далеко, в своих мыслях, когда почувствовала касание ладони к ладони. Мои руки никогда не мерзли, от меня всегда шло тепло, и твои прохладные пальцы заставили меня очнуться. Мы сидели так целую вечность. Молча. Почему-то мне всё казалось абсолютно правильным. Моя ладонь, прижатая к дереву лавки, твоя ладонь – легкая и никак не согревающаяся моим теплом. Кто знает, может именно об этом я и мечтала последний час, даже не заметив, как город скрыла пелена тумана. Мне всё казалось, что продолжается сказка моих мыслей, как будто всё не по-настоящему. Потом ты взяла мою руку и прижала пальцы к своим губам. Я сразу почувствовала их упругость и полноту, как у спелого плода, готового вот-вот лопнуть. Ты легко поцеловала мои пальцы и опустила мою руку себе на грудь, не оставляя между нами недомолвок. Ты хотела, чтобы я твёрдо знала, что рядом женщина, оставляя шанс встать и уйти. Несколько секунд мы так и сидели, ничего не предпринимая. Я приняла игру – ни о чём не спрашивая, так же молча, как и ты, высвободила руку и запустила ладошку в виднеющийся вырез. Видимо на тебе было что-то вроде лёгкого делового пиджака, вот только нижнее бельё отсутствовало. За отворотом пряталась шарообразная грудь, размера третьего, во всяком случае, моей ладони не хватило, чтобы обхватить её полностью. Пока я знакомилась с твоей грудью, ты уже притянула меня ближе за плечи.
Наш первый поцелуй, мой первый поцелуй с женщиной… я сразу поняла, что никогда больше мужчина не коснётся моих губ. Твои губы не подавляли меня, не пытались управлять, они только дарили нежность и ласку, и умоляли сделать это в ответ. Я сразу забыла, где мои руки, и что надо что-то ими делать, я откинулась на спинку лавки, ты склонилась надо мной, и я раз за разом тянулась к твоему рту. Думала только о том, что готова продать душу за возможность всегда пить эту влажную ароматную нежность. Только когда ты отстранилась настолько, что я не смогла дотянуться до губ, я поняла, что блузка на мне расстегнута, бюстгальтер тоже, благо застёжка была спереди, и прохладные ладони жадно гуляют по моему телу. Ты зацеловывала мою грудь, и влага, подсыхая, стягивала соски, превращая их в аккуратные землянички. Язычок щекотал пупок, рвался всё ниже. Моя туманная леди опрокинула меня на лавку окончательно, я лежала перед тобой раздетая наполовину, впрочем, вряд ли ты это видела, только ощущала ладонями. Ты раздвинула мои ноги и задрала юбку мне на талию, запустила пальцы в трусики. Ласка холодных пальцев свела меня с ума, я торопилась как можно глубже и сильнее насадиться на них. Я не могла и не хотела сдерживать стоны, мои крики гуляли по всей площади, отражались от стен домов и возвращались к нам. Два пальчика двигались во мне, а язычок облизывал клитор, иногда ты обхватывала его губами и сосала. Когда я кончила, мир словно осветила яркая вспышка, как жаль что в этом свете я не увидела твоего лица.
Мой мир изменился навсегда, внешне оставаясь прежним. Всё так же из ближней кофейни доносилась музыка, но вот людского, привычного гомона не было слышно. Вдруг как будто совсем рядом прозвучал мужской голос: «Всё?». Потом кто-то весело рассмеялся, и раздались аплодисменты. Меня сразу бросило в краску, я вскочила с лавки и оказалась в твоих объятьях. И сразу стало всё равно, что меня слышали десятки людей, я нежилась в твоих руках. Оказалось, что моя голова так удобно ложится на твоё плечо. Мы стояли долго, потом ты усадила меня на лавочку и помогла привести одежду в порядок.
- Когда поднимется туман, встретимся здесь же, - прошептала ты и растворилась в дымке.
Наши встречи так редки, и с ужасом я думаю, что всё ближе осень и зима. А значит и конец нашим встречам. Ты не позволяешь рассмотреть себя, и никогда не даёшь ласкать себя, так как ласкаешь меня. Я знаю ароматную тайну твоего рта, нежную мягкость груди, но, ни разу не прикоснулась к влекущим меня нижним губкам. И сегодня, увидев, как расползаются клочья тумана из парка и подворотен по городу, я решила – чего бы это ни стоило, сегодня узнаю всё…
[email protected]
Туман.
Я слышу твои шаги издалека, но не могу понять, откуда ты подойдёшь – туман усиливает звуки и делает их объёмными. Мне остаётся только стоять и ждать. Я боюсь одного - как ты найдёшь меня в этом море воздушной влаги, но тебя словно ведёт безошибочный инстинкт. Каким чутьём ты находишь дорогу ко мне? – Я с трудом различаю собственную грудь – а твои руки уже опускаются на мои плечи.
- Попалась, - я стиснута, сжата, мне не хватает воздуха, но ни за что на свете я не попрошу прекратить это объятье.
Мы стоим на площади, со всех сторон нас окружают дома, тускло, словно на расстоянии многих километров светятся огни кофейни и кинотеатра, слышны голоса и смех, шумит фонтан. Вокруг нас множество людей, но все мы невидимы друг для друга. Нас отделяет от них пара десятков метров и непроницаемая стена тумана.
Ты наконец отпускаешь меня, но лишь для того чтобы развернуть лицом к себе. Твои пальцы слепо ощупывают моё лицо, я тоже с трудом различаю твои черты и закрываю глаза – лучше быть совсем слепой – я знаю твоё тело на ощупь. И этот нос с явственно ощущаемой горбинкой и крупный рот с упругими непокорными губами, резко очерченные скулы, покрытые нежной кожей. У тебя короткая стрижка и волосы, мягкие словно пух, как приятно ворошить их руками, перебирая недлинные пряди. Я притягиваю твою голову ближе – мне хочется вспомнить вкус твоих губ, ощутить бархатную нежность языка, когда он касается моего языка, ласкает нёбо, обводит дёсны.
Наши встречи редки, они происходят только тогда, когда на город опускается туман. Как раньше я любила солнце, как жду теперь пахнущих сыростью дней и вечеров. Ведь только в них я принадлежу тебе… нет, я принадлежу тебе всегда, но ты… Ты не моя. Ты сплетена из дождевых струй, ты пахнешь влагой, твои ладони прохладно касаются моего разгорячённого тела, и я каждый раз жду, что вот-вот зашипит твоя кожа, испаряясь от моего жара. Ты назначаешь место и время наших свиданий, ты не даёшь мне увидеть твоего лица, знаешь ли ты, как выглядит моё?… А я, я вошла в свою любовь к тебе как во впадину заполненную туманом, и хожу там по кругу, не зная в какую сторону пойти и как выбраться… да и хочу ли я выбираться???
В первый раз я увидела твой призрачный силуэт на этой самой площади. Просто засиделась на лавочке у фонтана в самом центре пустого пространства. Я была где-то далеко, в своих мыслях, когда почувствовала касание ладони к ладони. Мои руки никогда не мерзли, от меня всегда шло тепло, и твои прохладные пальцы заставили меня очнуться. Мы сидели так целую вечность. Молча. Почему-то мне всё казалось абсолютно правильным. Моя ладонь, прижатая к дереву лавки, твоя ладонь – легкая и никак не согревающаяся моим теплом. Кто знает, может именно об этом я и мечтала последний час, даже не заметив, как город скрыла пелена тумана. Мне всё казалось, что продолжается сказка моих мыслей, как будто всё не по-настоящему. Потом ты взяла мою руку и прижала пальцы к своим губам. Я сразу почувствовала их упругость и полноту, как у спелого плода, готового вот-вот лопнуть. Ты легко поцеловала мои пальцы и опустила мою руку себе на грудь, не оставляя между нами недомолвок. Ты хотела, чтобы я твёрдо знала, что рядом женщина, оставляя шанс встать и уйти. Несколько секунд мы так и сидели, ничего не предпринимая. Я приняла игру – ни о чём не спрашивая, так же молча, как и ты, высвободила руку и запустила ладошку в виднеющийся вырез. Видимо на тебе было что-то вроде лёгкого делового пиджака, вот только нижнее бельё отсутствовало. За отворотом пряталась шарообразная грудь, размера третьего, во всяком случае, моей ладони не хватило, чтобы обхватить её полностью. Пока я знакомилась с твоей грудью, ты уже притянула меня ближе за плечи.
Наш первый поцелуй, мой первый поцелуй с женщиной… я сразу поняла, что никогда больше мужчина не коснётся моих губ. Твои губы не подавляли меня, не пытались управлять, они только дарили нежность и ласку, и умоляли сделать это в ответ. Я сразу забыла, где мои руки, и что надо что-то ими делать, я откинулась на спинку лавки, ты склонилась надо мной, и я раз за разом тянулась к твоему рту. Думала только о том, что готова продать душу за возможность всегда пить эту влажную ароматную нежность. Только когда ты отстранилась настолько, что я не смогла дотянуться до губ, я поняла, что блузка на мне расстегнута, бюстгальтер тоже, благо застёжка была спереди, и прохладные ладони жадно гуляют по моему телу. Ты зацеловывала мою грудь, и влага, подсыхая, стягивала соски, превращая их в аккуратные землянички. Язычок щекотал пупок, рвался всё ниже. Моя туманная леди опрокинула меня на лавку окончательно, я лежала перед тобой раздетая наполовину, впрочем, вряд ли ты это видела, только ощущала ладонями. Ты раздвинула мои ноги и задрала юбку мне на талию, запустила пальцы в трусики. Ласка холодных пальцев свела меня с ума, я торопилась как можно глубже и сильнее насадиться на них. Я не могла и не хотела сдерживать стоны, мои крики гуляли по всей площади, отражались от стен домов и возвращались к нам. Два пальчика двигались во мне, а язычок облизывал клитор, иногда ты обхватывала его губами и сосала. Когда я кончила, мир словно осветила яркая вспышка, как жаль что в этом свете я не увидела твоего лица.
Мой мир изменился навсегда, внешне оставаясь прежним. Всё так же из ближней кофейни доносилась музыка, но вот людского, привычного гомона не было слышно. Вдруг как будто совсем рядом прозвучал мужской голос: «Всё?». Потом кто-то весело рассмеялся, и раздались аплодисменты. Меня сразу бросило в краску, я вскочила с лавки и оказалась в твоих объятьях. И сразу стало всё равно, что меня слышали десятки людей, я нежилась в твоих руках. Оказалось, что моя голова так удобно ложится на твоё плечо. Мы стояли долго, потом ты усадила меня на лавочку и помогла привести одежду в порядок.
- Когда поднимется туман, встретимся здесь же, - прошептала ты и растворилась в дымке.
Наши встречи так редки, и с ужасом я думаю, что всё ближе осень и зима. А значит и конец нашим встречам. Ты не позволяешь рассмотреть себя, и никогда не даёшь ласкать себя, так как ласкаешь меня. Я знаю ароматную тайну твоего рта, нежную мягкость груди, но, ни разу не прикоснулась к влекущим меня нижним губкам. И сегодня, увидев, как расползаются клочья тумана из парка и подворотен по городу, я решила – чего бы это ни стоило, сегодня узнаю всё…